« Властелин колец » Толкина по праву считается вершиной фэнтезийного эпоса. Это произведение – ориентир для всех авторов, кто позже пришли в этот жанр.

Но при всей известности « Властелина колец » мало кто знает, что ближе к концу жизни Толкин задумал возможное продолжение своей легендарной саги. Этот замысел, получивший рабочее название « Новая Тень », так и не был завершён – автор успел написать лишь несколько черновиков общим объёмом в 14 страниц.

Позже рукопись « Новой Тени » опубликовал его сын Кристофер в книге « Народы Средиземья » – двенадцатом и последнем томе серии « История Средиземья », собравшей большую часть неизданных текстов Толкина. Однако сам писатель в итоге отказался от идеи: за год до смерти, в 1973 году, он признал в письме, что попытка оказалась неудачной.

Но о чём было это продолжение? Интересно, что даже на четырнадцати уцелевших страницах хватает неожиданных поворотов и необычных деталей.

« Новая Тень » была куда мрачнее « Властелина колец » (именно поэтому Толкин и бросил её)

Действие « Новой Тени » происходит спустя 220 лет после начала Четвёртой эпохи, примерно через столетие после того, как Эльдарион, сын Арагорна, стал королём Гондора. Эта история была куда мрачнее « Властелина колец », в котором речь шла о смене эпох и о том, как самые незаметные герои способны изменить ход истории.

« Новая Тень », разворачивающаяся почти через четверть тысячелетия, принимала форму куда более циничного повествования. Вот как описывал её сам Толкин в письме 1972 года:

О временах позже первых нескольких лет Четвертой эпохи я ничего не писал. Если не считать начала повести, действие которой предполагалось отнести к концу правления Эльдарона примерно 100 лет спустя после смерти Арагорна. Потом я, конечно же, обнаружил, что о временах Королевского Мира рассказывать особенно нечего; а войны, которые Арагорн вел, после низвержения Саурона особого интереса не представляют; но что примерно тогда практически наверняка возникла бы неудовлетворенность — из-за того, что (по-видимому) люди неизбежно пресыщаются хорошим: возникли бы тайные общества, практикующие темные культы, и «орочьи культы» среди подростков.

« Новая Тень » начинается через сто лет после смерти Арагорна

В « Новой Тени » верховным королём объединённого королевства Гондора и Арнора становится Эльдарион – сын Арвен и Арагорна, носившего королевское имя Элессар. К тому моменту, в 220 году Четвёртой эпохи, он правил уже сто лет: Арагорн скончался в 120 году Четвёртой Эпохи.

Толкин писал, что Арвен, не пережив утраты, в 121 году ЧЭ отправилась в заброшенный лес, где прежде находился Лотлориэн, и там покинула этот мир – не желая жить без своего возлюбленного.

У « Новой Тени » почти нет связи с героями « Властелина колец »

К моменту, когда разворачиваются события « Новой Тени », Арагорн уже давно мёртв – и он далеко не единственный, кого к тому времени не стало. В черновике продолжения почти нет персонажей, способных напрямую связать его с « Властелином колец ». Единственная нить – главный герой рукописи по имени Борлас, сын Берегонда.

Если имя Берегонд не вызывает ассоциаций – неудивительно. Это солдат Гондора и страж Цитадели, впервые появившийся в « Возвращении короля ». Сперва он помогал Пиппину освоиться на новом месте и в новой роли, а позже он сражался у Чёрных врат Мордора.

Особенно заметно и другое – в тексте нет ни эльфов, ни гномов, ни хоббитов. К тому времени, в глубокой Четвёртой эпохе, они уже удалились из мира людей. Леголас, один из последних эльфов, покинул Средиземье в 120 году Четвёртой Эпохи, вскоре после смерти Арагорна, взяв с собой в Бессмертные земли своего друга Гимли. Хоббиты, вероятно, продолжали жить по-старому – обособленно и в стороне от людских дел. А история гномов в Четвёртой эпохе так и осталась ненаписанной.

В итоге « Новая Тень » почти не оставляла ничего знакомого даже для самых преданных поклонников « Властелина колец ».

События « Властелина колец » воспринимались людьми Четвёртой эпохи лишь как легенды

Хотя некоторые персонажи « Новой Тени » могли теоретически застать Войну за Кольцо – например, Борлас, возможно, родился в самом конце Третьей эпохи, – Толкин задумывал, что к моменту действия повести те события уже воспринимались как полузабытые легенды и сказания у костра.

Размышляя в 1964 году о своих попытках написать « Новую Тень », Толкин писал:

Я действительно начал писать историю, события которой происходили через сто лет после падения [Мордора], но она оказалась зловещей и гнетущей. Поскольку мы имеем дело с людьми, то неизбежно сталкиваемся с наиболее заслуживающей сожаления чертой человеческой натуры – то, что хорошим быстро пресыщаешься. Так что во времена мира, справедливости и процветания среди народа Гондора начали бы расти недовольство и беспокойство, а наследники Арагорна стали бы просто королями и правителями – как Дэнетор, или даже хуже. Я обнаружил, что уже в это время начались революционные заговоры, в основе которых лежала тайная сатанинская религия, в то время как гондорские мальчишки играли в орков и бегали кругом, портя, круша и ломая.

Одна только мысль о том, что дети в Гондоре играли в орков всего через сто лет после ужасов Войны за Кольцо, звучит зловеще. Учитывая, что Толкин был не только знатоком мифов, но и ветераном Первой мировой, неудивительно, что он так ясно понимал: память людей о пережитом ужасе тускнеет удивительно быстро – и превращается в сказку, которую легко забыть.

Зло в « Новой Тени » едва ли связано с Сауроном или Морготом

Большая часть сохранившегося текста « Новой Тени » – это диалог между Борласом и молодым гондорцем по имени Саэлон, другом его сына. Они обсуждают нарастающее беспокойство в стране и возможный заговор, стоящий за этим. Борлас сравнивает происходящее с « тёмным древом », корни которого нужно без конца отсекать, чтобы не дать злу прорасти.

В разговоре мелькает имя – Херумор, предположительно связанное с этой смутной угрозой. Но кто он такой и что за ним стоит, Толкин не уточняет: никакого контекста не сохранилось. И всё же из писем автора ясно, что « Новая Тень » задумывалась не как продолжение борьбы с древним злом, начавшимся с Мелькора и завершившимся падением Саурона. Это должна была быть история о зле, которое рождается среди самих людей – в зависти, страхе, недоверии и жажде власти.